«Здравствуйте, уважаемые Юрий Иванович и Александра Дмитриевна! 
Командование, весь личный состав части выражает нам, Юрий Иванович и Александра Дмитриевна, свое глубокое соболезнование.
От пули наемных бандитов перестало биться сердце Вашего сына, гвардии рядового Синепупова Николая Юрьевича.
...Дорогие Юрий Иванович и Александра Дмитриевна!
Имя Вашего сына золотыми буквами вписано в книгу истории части. На примере его беззаветной преданности нашей социалистической Родине мы будем воспитывать весь личный состав части.
На траурном митинге все военнослужащие поклялись отомстить за смерть Вашего сына»
…За гробом с телом сына Юрий Иванович и Александра Дмитриевна Синепуповы приехали в Мичуринск 25 апреля — в военкомате назвали именно этот день. Но ждать пришлось до 29-го апреля, пошел слух, что убитых много, и всех сразу не отправишь.
…В цинковом гробу — небольшое окошко. Под стеклом он, родненький, любимый, совсем ещё мальчишка. Нежные, пo — юношески пухлые губы, заострившийся подбородок, с такой знакомой до боли ямочкой. Лицо запрокинуто, даже волос не видно. Наверно, подушечка под головой тонковата. Рубашка солдатская, галстук, китель. Что ещё можно рассмотреть, чтобы запомнить то последнее, что осталось.
Под дрожащей рукой — холод металла: ни потрогать, ни погладить в
последней безнадежной ласке, ни поцеловать. Даже слезой не соприкоснуться с ним — сейчас, в эти минуты, единственным на свете самым дорогим.
Ваш-то целый, все при нем. Других — то по кусочкам собирали, — откуда-то издалека, доходит до слуха чья-то неумелая попытка утешить и откладывается в сознании жутким и в то же время спасающим до полного забытья, возвращающим к реальности озарением: и правда, мой-то целый, как же другие… Не у нас одних горе…
….Вот ты и дома, сыночек. Последнюю ночку вместе. Господи, что это?… Китель на груди начинает прямо на глазах подниматься. Вот уже и галстук полез на подбородок, закрыв ямочку. Лицо, словно подошедшее дрожжевое тесто, увеличивается в размерах, черты его расплываются. Смерть доканчивает свое привычное дело, действуя по своим неумолимым законам. И это надо вынести и с этим смириться, содрогнувшись от жестокости происходящего.
…Он был первым, трепетно ожидаемым ребенком в семье. Могли ли подумать отец и мать, что судьбой отпущено Коленьке всего 18 лет?! Говорят, смерть прежде забирает лучших. Вот и этого молодого, красивого, умного и доброго не пощадила. Ну, а что жалеть ей, никогда не знавшей жалости, если сами люди не умеют беречь своих детей?…Если посылают их под пули на чужую землю воевать неизвестно за что?!
Родился Николай Синепупов I5 июня 1962 года на Песчанском кордоне в Липецкой области. Среди лесов, на вольной природе и вырос. Хороший мальчонка был: радовал родителей и своим спокойным, степенным нравом и сообразительностью, и добротой, и трудолюбием. С ранних лет — грибник заядлый, ягодник. Бывало, уйдет утром из дома и пока не наберет лесных даров — не вернется. Один любил бродить, самостоятельный парнишка. Что заблудиться может — не боялся: места хорошо знал.
Не ленился чуть свет вставать, чтобы помочь отцу накосить сена или матери по хозяйству управиться.
Вспоминает Александра Дмитриевна: «Словно красная девица был. Нежный, ласковый, заботливый, слова грубого от него никто не слышал. В школе учился хорошо, читать очень любил. А ещё — на гармошке играл, отец его научил».
Позже семья Синепуповых переехала на Чернавский кордон Мичуринского района. В пятом класс Николай уже пошел в Ранинскую школу, закончил 10 классов. Впереди — целая жизнь. Радовались мать и отец, глядя на сына: другие в его возрасте уже к бутылке не раз прикладывались, курили вовсю, а Николай ни одной дурной привычки не приобрел, спортом увлекался, здоровым был, сильным.
После школы уехал Николай в город, устроился на локомотиво — ремонтный завод слесарем и поступил в вечерний механический техникум. А закончить его так и не пришлось: через год забрали Николая в армию. 2-гo июля 1980 года проводили его отец и мать в дальнюю дорогу. С неспокойным сердцем проводили. Хотя сын и старался утешить их,ободрить: мол, ничего страшного, -все служат. Все то все, да вот в Афганистан не каждого отправляли. И уже потом, когда стали приходить от сына письма «оттуда», когда переговорила она с хозяйкой, на квартире у которой жил Николай, поняла Александра Дмитриевна, что сын не мог не знать, догадывался, куда отправляют этот спец-призыв…
И уж наверняка знал, когда находился в учебке в Ашхабаде, где получал воинскую специальность оператора — наводчика боевой машины. Эту последнюю свою встречу с сыном запомнила Александра Дмитриевна на всю свою жизнь. Позвал Николай родителей, сердцем позвал в письме, сообщил, (что будет у него увольнение и можно будет увидеться), и они, бросив все дела, поспешили к сыну, за сотни километров.
С матерью поздоровался сдержанно, а к отцу кинулся на шею, как маленький, припал к груди и затих, спрятав лицо. Только спина вздрагивала… Мужчины поняли друг друга без слов. Не сказал сын, куда скоро он едет в «командировку». И когда его товарищ по учебке, оказавшийся случайно рядом, чуть было не проговорился, да еще на жару и плохое питание жаловаться начал, постарался увести разговор в другую сторону. Уверил отца и мать, что все хорошо.
«Все в порядке, все нормально», — такими были и его письма из Афганистана. Их у матери не так уж много — полгода был Николай на чужой земле. Одно письмо, написанное матерью, нашли у погибшего в кармане рубашки и передали Александре Дмитриевне: на уголке листка тетради — кровь…
Только в одном письме все же прорвалось у Николая щемящее чувство тоски по дому: «…Домой очень сильно хочется. Два — три дня назад дембелей провожали, оркестр играл. Теперь они уже дома. Когда нас так будут провожать?»
При каких обстоятельствах погиб Николай, родители точно не знают. Сопровождавший гроб с телом своего боевого товарища Евгений Козлов сказал только одну фразу: «Всю роту положили….» И полетели из далекой непонятной бессмысленной войны в наши мирные будни похоронки на сыновей, честно исполнявших свой конституционный долг.
Теперь-то официально признано, что это была Ошибка, которой могло и быть, прислушайся силы мира к голосу здравого смыла, к протесту Caxapoва… Ошибка, за которую пришлось расплачиваться безусыми мальчишками, не успевшими научиться убивать, не готовыми к этому, не хотевшими этого… Ошибка — преступление, за которое надо отвечать по всей строгости…
Ничего так и не успел в своей жизни Николай, 22 апреля 1981 года, не дожив до 19 лет, погиб. Даже невесту не успел найти, не узнал, что такое любовь, семья, дети. Много доброго сделать не успел, не дали.
Разве может посмертный орден Красной звезды утолить материнскую и отцовскую тоску?…
«Имя Вашего сына золотыми буквами вписано в книгу истории части»… Кровавыми буквами останутся вписаны такие имена в историю нашего государства.
Похоронили Николая ближе к дому, где тогда жили Синепуповы. С тех пор Юрий Иванович ни разу не взял в руки свою любимую гармонь, и Александра Дмитриевна, когда-то голосистая певунья, ни разу не завела песню… Перестали супруги бывать в праздничных компаниях, не могут переступить через свое горе. Хорошо еще, что не один у них Николай был. Сын и дочь есть. Ради них и внуков своих живут.
Кстати, двух внуков тоже Николаями зовут. Подрастают мальчишки, и теперь уже за них болит сердце — что ждет их в будущем? Не придется ли новому поколению расплачиваться за очередную смертоубийственную авантюру, которую потом вновь объявят ошибкой?
Г. СВИРИДОВА.
Здравствуйте, мама, папа, Надя и Юра!
С горячим приветом к вам Николай. В первых строках своего письма хочу сообщить, что я жив и здоров, чего желаю и все вам. Мама, ты пишешь, что вы не получили от меня письма. Когда мы сюда прилетели, то я сразу написал 2 письма, одно домой, одно Наде с Сашей. Я даже не знаю, почему письмо не дошло. Мама, дела у меня нормальные, мы уже здесь почти месяц и начинаем привыкать. Нас трое, мы попали все вместе, в учебке были в одном взводе. Кормят здесь нормально, в среду, субботу и воскресенье — кино. Погода сейчас плохая, дожди стали идти часто, а ночью очень холодно. Домой очень сильно хочется. Три дня назад дембелей провожали, оркестр играл. Теперь они уже дома. Когда нас так будут провожать? Мама ни посылки, ничего сюда высылать нельзя. Ну вот и все. До свидания! Передавайте привет тете Насте, дяде Саше, Вере, Гале, бабушке, Дяде Симе и Валуевым. Николай.
Письмо Николая Синепупова
