Ты знаешь - не лови меня на слове,
Что, дескать, у войны такой исход.
В Осколе, Кочетовке и Тамбове
Растут могилы. И печаль растет.
Г. Шифрин
Говорят, что человек перед смертью вспоминает свою прожитую жизнь. Не знаю, так ли это, но точно уверена в том, что ничего не успел вспомнить младший сержант Казаков Тимофей. Ему на это было дано всего одно мгновенье. Взрыв фугасной мины... Он поставил последнюю точку в его жизни и жизни ещё двух его товарищей. Чеченская земля обагрилась кровью трех славных сынов России. Именно им было дано задание обезвредить мины, преградившие путь передвигающейся к месту назначения колонны, которую здесь, вероятно, ждали. Одна из мин оказалась радиоуправляемой. Эта трагедия произошла 1 сентября 2000 года.
Я ничего не знаю о судьбе двоих погибших вместе с Казаковым Тимофеем людей, а вот о жизни его мне бы хотелось рассказать. Родился 27 мая 1978 года. На место жительства в наши края он вместе с мамой, бабушкой, двумя братьями Романом, Владиславом и сестрой Марианной приехал в 1988 году из Баку. Жизненные обстоятельства вынудили после смерти отца бежать из тех мест. Оставлена была пятикомнатная квартира, школа, друзья, нормальные бытовые условия. Одним словом, стали беженцами. А сюда приехали потому, что здесь проживали их родственники, к которым они всей семьей приезжали почти каждое лето когда — то в гости. Учебу продолжил в кочетовской школе, был в числе средних учеников. После окончания 9 -го класса Тимофей пошел учиться в училище, получил специальность столяра — плотника. Началась трудовая деятельность. Работал в садстрое разнорабочим, иногда подрабатывал. В армию пошел служить в декабре 1999г., оказался в учебке под Москвой в саперной школе. После её окончания Тимофея перевели в Рязань в десантные войска. Валентина Павловна выезжала туда на свидание с сыном. О их последней встрече она рассказывает с болью, дрожью в голосе, слезами на глазах. «Почему господь забирает лучших»? — спрашивает она и меня, и себя одновременно. «Мы сидели с ним долго, разговаривали. Тима говорил о своих планах на будущее, мечтал заработать деньги, чтобы купить дом и улучшить жилищные условия. Обняв меня на прощание, сын сказал: «Я люблю тебя, мама. Ты запомни :тебе никогда не будет стыдно за меня», — вспоминает Валентина Павловна. Да, стыдно ей за него не было никогда, а вот больно — сегодня, завтра и всю оставшуюся жизнь будет. Исповедь этой уставшей от жизненных невзгод женщины меня потрясает. «Никто не знал и не спрашивал меня о том, каково мне было одной их четверых воспитывать, а в армию брать — сразу вспомнили», — продолжает она. Что возразить на это?! Мы сидим с Валентиной Павловной на лавочке возле ее дома и разговариваем, разговариваем.
Из всего сказанного я прекрасно понимаю, какое трудное время переживает сейчас её семья. Не ладится у старших сыновей, неудачно сложилась семейная жизнь и у дочери (вышла замуж, разошлась, теперь одна воспитывает дочь). Все пятеро ютятся в маленьком домике в двух комнатах. Материально тоже тяжело. Сама Валентина Павловна работает в кочетовской больнице санитаркой, дочь трудится в Доме ветеранов санитаркой, а старший сын там же рабочим. Понятно, каков заработок, достаток общий… А тут ещё и больницу скоро закроют — работы совсем не будет. На мой вопрос о получаемой пенсии за погибшего сына я слышу в ответ: «Её мне будут платить только после 50 лет». Признаться, я не знала о существовании такого дикого, жуткого закона: ведь человек, переживший подобную трагедию, очень часто серьезно заболевает и может, к сожалению, не дожить до установленного срока, как не дожила до него мама погибшего в Чечне Василия Ярового (сообщение о смерти сына она получила, когда ей шел 41-й год, а умерла в 42 года). Выходит — все квиты. Нет, что — то не так у нас многое устроено. Понятно, что никакими деньгами за погибшего сына не заплатить, но хоть как — то облегчить материальное положение уставшей и больной женщины можно.
Мечтает Валентина Павловна об улучшении жилищных условий «Дали бы мне хоть маленькую комнатку, перебралась бы туда с дочкой и внучкой. А мальчишки пусть тут остаются. Да только пока все обещают, а дальше этого дело не идет», — говорит она мне. Слушаю и понимаю, что эта женщина остается уже так давно наедине со своей бедой и болью. А разве так может быть?! Ведь вокруг люди…
Валентина Павловна провожает меня. Смотрю на неё — как похож внешне Тимофей Казаков на свою маму. Вот вернулся бы домой и, безусловно, снял бы её плеч много проблем. А главное не были бы глаза его мамы посыпаны каким — то серым пеплом, не было бы в них выражения огромной боли и великой скорби. Каждый из нас доходит до своей последней черты, но слишком рано оказался у неё Тимофей Казаков.
Ралдугина Н. И.
«Мичуринская правда»
