/два дня из жизни генерала/
Нет, мужество случайным не бывает.
Оно в душе солдата родилось,
Когда он о друзьях не забывает
И с Родиной себя не мыслит врозь.
А. Дементьев
Имя этого человека знает вся страна. Офицер Советской Армии, Герой Советского Союза, удостоенный этого высокого звания за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга на земле Афганистана. Генерал - полковник Громов Борис Всеволодович, на чью долю выпало быть последним командующим 40-й армией и выводить ОКСВ (ограниченный контингент советских войск из Демократической Республики Афганистан.
Высшая награда Родины выделяет человека из общей массы. Я не ошибусь, если скажу, что о времени 80-х годов XX в. история будет судить по таким, как Громов Б.В.
Это они сотни, тысячи Громовых, проложили в тайге магистраль века - БАМ, это их умом, талантом, неуспокоенностью ведется революционная перестройка нашего общества, это им покорялись не только вершины Гиндукуша, но и вершины интернационального подвига.
Мой рассказ лишь о двух днях жизни командира Громова, ставших этапом в его офицерской и человеческой судьбе.
День первый. Кабул — Кандагар.
Сорокачетырехлетний генерал-лейтенант Громов сидел за тяжелым письменным столом, освещенным утренним солнцем и смотрел на АСоС (аппарат специальной связи), по которому только что говорил с Москвой.
Командующий ОКСВ доложил министру о трагедии под Кандагаром, где погибли наши офицеры и несколько человек пропали без вести.
Действия командующего:
— Принимаем меры. Бомбоштурмовые удары (БШУ) пока ничего не дали, духи молчат. Может, не плен? И сам себе ответил — может.
Он снял трубку, связался с авиаторами: «Готовьте вертушки. Две волны. Готовность доложить, — взглянув на часы, добавил, — в 11ч. 20мин.»
— БШУ ничего не дали, — повторил Громов, — посылаю десантников.
Он поднялся из-за стола, плотный, небольшого роста, аккуратный, уравновешенный. Обрисовал ситуацию: «Группа советских военнослужащих: три подполковника, стрелок и механик-водитель БТР — входили в состав подразделения афганской пехотной дивизии. Их задача — обеспечить отход погранбригады. Вблизи кишлака Дила правительственные войска были обстреляны РС (реактивными снарядами). Огонь был массированным, тяжело ранило одного из подполковников. Ракетный обстрел сменился огнем из минометов и стрелкового оружия».
Духи окружили колонну и кишлак. Во время боя по разблокированию кишлака погиб один из наших солдат. Один из подполковников, который оказывал только что первую помощь одному из подполковников, также был убит. О их смерти командующий узнал сразу.
Афганцы сообщили, что видели солдата и подполковника лежащими у бетеера. Оба были мертвы. А где были другие? Ведь они находились в том же машине. Раненый подполковник, второй полковник, а также механик-водитель. Куда они исчезли?
Могло быть по-разному.
Могли попасть в плен (тогда они находились поблизости). Отбить их можно было только силой оружия. Как правило, в таких ситуациях начинали с БШУ. После первых же ударов наши радисты ловили в эфире признания: «Захваченных готовы возвратить, только разверните своих летчиков».
Громов размышлял: «В данном случае это может означать две вещи: или слишком высок торг, все-таки сразу три подполковника, или все наши товарищи уже мертвы, но пропавшие могут быть и живыми. Может быть, живы, считают секунды и верят, что свои не оставят, придут, отобьют, вернут жизнь и достоинство».
Громов как военаначальник рос и формировался в Афганистане. Конечно, он прошел полный курс военных наук и мирной службы, но главная школа была здесь, среди боев, среди смертей.
В 11ч. 20мин. ему доложили: «Готовы!»
Информация, которая доходила до руководства ОКСВ от афганцев была, мягко говоря, не всегда надежна. Но другой информации в подобных случаях не существовало.
Командующий размышлял и анализировал ситуацию. Рисовал картину. Советские солдаты и офицеры вполне возможно были убиты одновременно. Двое из них лежали с открытой стороны, поэтому их увидели сразу. Трое других могли лежать за батеером, поэтому их могли посчитать захваченными в плен или пропавшими без вести. Как проверить?
Вокруг только афганцы и ни одного своего. Им не прикажешь подобраться к бронетранспортеру и разведать обстановку.
Хочется добавить, что солдат и офицеров афганских правительственных войск трудно идеализировать. Со мной согласятся наши офицеры, которые сражались с нами рядом, плечом к плечу, что на одного истинного патриота приходилось как минимум пятеро простаков. Они не ведали не целей, не смысла сражений. При первом уже удобном случае — побег, дезертирство. Иногда целыми полками. Особенно это было распространено в последнее время. Так что надежда была, как всегда, только на своих.
Две вертолетные волны десантников приближались к Кандагару. В их задачу входило отыскать кишлак Дила, приземлиться и разведать обстановку, по возможности отбить живых, спасти раненых, а мертвых забрать с собой. Первая задача десантниками была выполнена: люди обнаружены, но они мертвы. Вторая задача — вернуться на базу, что не так-то просто.
Громов отлично представлял, как «вертушки» с десантниками приближаются к Кабулу. Как они, сшибая твердыми каучуковыми колесами листья с верхушек эвкалиптов, мчатся над опасными долинами, лавируют в лабиринте ущелий. Хочется заметить, что в начале войны, наши вертолетчики летали возле Кабула и на малой, и на большой высоте. Вскоре полет на малой высоте стал опасен, у духов появились снайперские ДШК (крупнокалиберный пулемет), из которых легко можно сбить вертолет. Также появились и были задействованы «эрликоны» и единичные египетские «стрелы» (разновидность управляемых реактивных снарядов-ракет).
Вертолетчики поднялись повыше. Однако не дремали и духи, вскоре они получили «стингеры» и «блоупайты». «Стрелы» стали чуть ли не массовым оружием. Этот арсенал сбивал вертолеты уже на большой высоте.
Наши вертолетчики выбрали еще одну тактику: «вертушки» прижались к земле снова, но теперь ниже обычного. Хотя и на этой высоте существовала опасность быть подбитыми из стрелкового оружия, и такое случалось ни раз. Иногда вертушки возвращались на базу буквально изрешеченными автоматными очередями. Но главное, что возвращались!
Громов это отлично знал. Сидя у себя в кабинете, он отлично представлял действия вертолетчиков, без которых война в Афганистане была бы попросту невозможной.
Есть такая притча: «Неверующий молится чаще верующего».
Только бы ни одна вертушка не врезалась в дерево или скалу, не попала угодила под слишком меткую снайперскую пулю. Только бы благополучно вернулись назад!
Громов всегда оставался человеком, а не просто начальником. И каждый вертолетчик, и каждый десантник, посланные Громовым в Кандагар, также оставались людьми. Никто из них не мог себя ни в чем упрекнуть, каждый делал все, что мог. Каждый верил в последний шанс и знал, что на выручку придут и к нему.
— Подходят к базе! — доложили Громову из штаба ВВС.
— Подошли, заходят на посадку.
У военных существует закон: оценку действиям солдата на войне дает командир, а оценку командиру — время.
Ему сообщили: «Вертушки на земле, все без потерь». Он поднял трубку и размеренно, твердо сказал: «Это Громов».
(окончание следует)
В.Т. Щекочихин
подполковник, участник
войны в Афганистане
